Стихи / Пушкин Александр

Александр Пушкин — Тень Баркова: Стих аудио

Александр Пушкин — Тень Баркова

I

Однажды зимним вечерком
В бордели* на Мещанской (А: борделе)
Сошлись с расстригою* попом (А: расстриженным)
Поэт, корнет уланской*, (А: уланский)
Московский модный молодец,
Подьячий из Сената,
Да* третьей гильдии купец, (А: И)
Да пьяных два солдата.
Всяк пуншу осушил* бокал, (А: осушив)
Лег с блядью молодою
И на постели откачал
Горячею елдою.

II

Кто всех задорнее ебет?
Чей хуй средь битвы рьяной
Пизду курчавую дерет,
Горя, как столб румяный?* (В: багряный)
О землемер и пизд, и жоп,
Блядун трудолюбивый!
Хвала тебе, расстрига-поп,
Приапа жрец ретивый!
В четвертый раз ты плешь впустил
И снова щель раздвинул*, (А: раздвинув)
В четвертый принял, вколотил…* (А: в четвертый раз принял, вклотил)
И хуй повисший вынул!

III

Повис! Вотще своей рукой
Елду Малашка дрочит,
И плешь сжимает пятерней,
И волосы ерошит*. (В: клокочит)
Вотще под бешеным попом
Лежит она, тоскует,
И ездит по брюху верхом,
И в ус его целует…
Вотще! Елдак лишился сил,
Как воин в тяжкой брани,
Он пал, главу свою склонил
И плачет в нежны* длани. (А: нежной)

IV

Так иногда поэт Хвостов,
Обиженный природой,
Во тьме полуночных часов
Корпит над хладной одой.
Пред ним несчастное дитя:
И вкривь, и вкось, и прямо
Он слово звучное, кряхтя*, (А: крегтя)
Ломает* в стих упрямо*. (Б: Толкает) (А: упрямый; Б: упрямой)
Так блядь трудилась над попом,
Но не было успеха:
Не становился плут дыбом*, (В: хуй столбом)
Как будто бы для смеха.

V

Зарделись щеки, бледный лоб
Стыдом воспламенился,
Готов вскочить расстрига-поп
И* вдруг остановился. (В: Но)
Он видит: в ветхом сертуке,
С спущенными штанами,
С хуиной длинною* в руке, (В: толстою)
С отвисшими мудами* (А: мудями)
Явилась тень, идет к нему
Дрожащими стопами,
Сияя сквозь ночную тьму
Огнистыми очами.

VI

«Что сделалось с детиной* тут?» — (А: детине)
Спросило привиденье.
«Лишился пылкости я муд,
Елдак в изнеможенье,
Предатель хилый* изменил, (В: Лихой предатель)
Не хочет уж* яриться», — (В: хуй)
«Почто ж, ебена мать, забыл
Ты мне в беде молиться?»
«Но кто ты?» — молвил Ебаков,
Вздрогнув от удивленья.
«Твой друг, твой гений я, Барков»,
Вещало привиденье.

VII

И* страхом пораженный поп (А: Тут)
Не смог сказать ни слова.
Свалился на пол, будто* сноп (А: словно)
К портищам он* Баркова, (А: ногам тени)
«Восстань, любезный Ебаков,
Восстань! Повелеваю!
Всю ярость праведных хуев
Тебе я возвращаю.
Поди, еби Малашку вновь!»
О чудо! Хуй ядреный
Встает, Кипит в мудищах кровь* (В: Встает, краснеет плешь, как кровь)
И кол торчит взъяренный (В5 Торчит, как кол вонзенный)

VIII

«Ты видишь, — продолжил* Барков, — (А: продолжал)
Я вмиг тебя избавил.
Но слушай: изо всех певцов
Никто меня не славил.
Никто! Так мать же* их в пизду! (А: я)
Хвалы мне их не нужны!
Лишь от тебя услуги* жду: (А: услуг я)
Пиши в часы досужны!
Возьми задорный* мой гудок, (А: проворный)
Играй* во что попало; (А: Гуди)
Вот звонки струны, вот смычок,
Ума в тебе немало.

IX

Не пой лишь так, как пел Бобров, (А: утеряна средняя строфа * Восстановлена Б. В. Томашевским)
Ни Шаликова* тоном, (Б, В: Шелехова)
Шихматов, Палицын*, Хвостов (Б: Палисин)
Прокляты Аполлоном.
И что за нужда подражать
Бессмысленным поэтам?
Последуй ты, ебена мать
Моим благим советам.
И будешь из певцов певец,
Клянусь моей* елдою. (А: я в том)
Ни чорт, ни девка, ни чернец
Не вздремлют* под тобою!» (Б: вздемлют)

Х

«Барков! Доволен будешь* мной!»- (А: будет)
Провозгласил детина.
И вмиг исчез призрак ночной*, (А: Исчез призрак полунагой)
И мягкая перина
Под милой жопой красоты
Не раз потом измялась.
И блядь во блеске наготы
Насилу с ним рассталась.
И* вот яснеет свет дневной; (В: Но)
Как будто плешь багрова* (В: И будто плешь Баркова)
Явилось солнце под горой
Средь неба голубого.

XI

И стал трудиться* Ебаков, (В: поэтом)
Ебет и* припевает, (В: да)
Везде гласит: «Велик Барков!»
Попа сам Феб венчает.
Пером владеет, как елдой,
Певцов он всех славнее,
В трактирах, в кабаках герой,
На бирже всех сильнее!
И стал ходить из края в край
С гудком, с смычком, с мудами,
И на Руси воззвал он* рай (А: вкушает)
Бумагой и пиздами.

XII

И там, где вывесной* елдак В: вывеской)
На низкой, ветхой кровле
И там, где только спит монах,
И в капищах торговли,
Везде затейливый пиит
Поет свои куплеты
И всякий божий день* твердит (А: раз в уме)
Баркова все советы.
И бабы, и хуистый пол
Дрожа ему внимали,
И только перед ним подол
Девчонки задирали.

XIII

И стал расстрига-богатырь
Как в масле сыр кататься,
Однажды в женский монастырь,
Как начало смеркаться,
Приходит тайно Ебаков
И звонкими струнами
Воспел победу елдаков
Над юными пиздами.
И стариц нежный секелек
Заныл и зашатался…
Как* вдруг — ворота на замок, (А: И)
И пленным поп остался.

XIV

И* в келью девы повели (В: Вот)
Поэта Ебакова;
Постель там шаткая, в пыли,
Является дубова.
И поп в постелю нагишом
Ложится поневоле.
И вот игуменья с попом
В обширном ебли поле.
Отвисли титьки до пупа,
И щель идет вдоль брюха;
Тиран для бедного попа
Проклятая старуха!

XV

Честную матерь откачал
Пришлец благочестивый
И ведьме страждущей вещал
Он с робостью* стыдливой: (А: радостью)
«Какую плату восприму?»
«А-а, мой свет*, какую? (В: сын)
Послушай: скоро твоему
Не будет силы хую;
Тогда ты будешь каплуном,
И мы прелюбодея
Закинем в нужник вечерком
Как жертву Асмодея!»

XVI

О ужас! Бедный мой певец!
Что станется с тобою?
Уж близок дней твоих конец,
Уж ножик над елдою!..
Напрасно еть усердно мнишь
Девицу престарелу,
Ты блядь усердьем* не смягчишь, (А: усердием смягчишь)
Над* хуем поседелу. (В: Под)
Кляни заебины* отца (А: заебина)
И матерну* прореху! (А: матери)
Восплачьте, нежные сердца,
Тут* дело не до смеху! (В: Здесь)

XVII

Проходит день, за ним другой,
Неделя протекает,
А поп в обители святой
Под стражей обитает.
О вид, угодный небесам!
Игуменью седую
Ебет по целым он часам
В пизду ее кривую!
Ебет: но пламенный елдак
Слабеет боле, боле…
Он вянет, как весенний злак,
Скошенный в чистом поле.

XVIII

Увы! Настал ужасный день!
Уж утро пробудилось,
И солнце в сумрачную тень
Лучами водрузилось*, — (А: водружилось)
Но хуй детины не встает,
Несчастный устрашился,
Вотще муде себе трясет,
Напрасно лишь трудился!
Надулся хуй, растет, растет,
Вздымается* ленивый — (А: Подъемлется)
И снова пал, и не встает…
Смирился, горделивый!

XIX

Со скрипом вдруг шатнулась дверь,
Игуменья подходит,
Гласит: «Еще пизду измерь!»
И взорами поводит;
И — в руку хуй. Но он лежит.
Трясет — он не ярится.
Щекочет, нежит… тщетно! — спит,
Дыбом не становится.
«Добро», — игуменья рекла
И вмиг из глаз сокрылась…
Душа в детине замерла,
И кровь остановилась.

XX

Расстригу мучает печаль
И сердце, томно билось…
Но время быстро мчалось вдаль,
Темно уж становилось,
Уж* ночь с ебливою луной (А: И)
На небо наступала;
Уж блядь в постели пуховой
С монахом засыпала.
Купец уж лавку запирал;
Поэты лишь не спали
И, водкою налив бокал,
Баллады сочиняли.

XXI

И в келье тишина была…
Вдруг стены пошатнулись,
Упали святцы со стола,
Листы перевернулись,
И ветер хладный пробежал
В тени угрюмой ночи…
Баркова призрак вдруг предстал
Священника пред очи:
В зеленом ветхом сертуке,
С спущепными штанами,
С хуиной длинною* в руке, (В: толстою)
С отвисшими мудами!* (А: мудями)

XXII

«Скажи, что дьявол повелел?»
«Надейся и страшися!»
«Увы! Что мне дано в удел?
Что жребий мой?» — «Дрочися!»
И грешный стал муде трясти,
Тряс, тряс, и вдруг проворно* (А: Трясет, трясет — и вдруг проворно)
Стал хуй все вверх и вверх расти,
Торчит елдак задорно*. (А: Торчит опять елдак задорно)
Багрова плешь огнем горит*, (А: И может он опять етн.)
Муде* клубятся сжаты: (А: Опять муде)
В могущих жилах* кровь кипит, (А: жилых)
И пышет хуй* мохнатый. (В: керчь)

XXIII

Вдруг начал щелкать ключ в замке,
Дверь с громом отворилась…
И с острым ножиком в руке
Игуменья явилась.
Являет гнев черты лица,
Пылает взор собачий;
Но ебли* грозного певца (В: Но вдруг на)
И хуй попа стоячий
Она узрела*… пала в прах… (В: взглянула)
Со страху обосралась,
Трепещет бедная к слезах…
И с духом тут рассталась!

XXIV

«Ты днесь свободен, Ебаков!»
Вещала тень расстриге, -.
Мой друг! Успел найти Барков
Развязку сей интриге.
«Поди! (отверзта* дверь была) (А: «Беги (открыта)
Тебе не помешают;
Но знай, что добрые дела
По-царски* награждают: (А, В: Святые)
Усердно ты воспел меня,
И вот за то* награда!» (А: тебе)
Сказал, исчез. И здесь, друзья,
Кончается* баллада. (А: Окончилась)

Анализ стихотворения «Тень Баркова» Пушкина

Стихи «Тень Баркова» Александра Сергеевича Пушкина – пародия на классицизм и его забронзовевших представителей.

Произведение написано в период с 1815 по 1816 год. Поэту в эту пору исполнилось лет шестнадцать, он лицеист, уже обласкан благосклонным вниманием Г. Державина и В. Жуковского. По жанру – обсценно-порнографическая баллада, по размеру – разностопный ямб с перекрестной рифмовкой. Ее авторство подтвердили соученики поэта уже после его смерти. Главный герой – «поп-расстрига» (то есть, лишенный сана за серьезные проступки священник). Он проводит ночь в «борделе на Мещанской» (улице). Перетрудившись, вдруг теряет былую половую мощь, а вместе с нею – смысл жизни. Он становится схож с прославленным пиитом Д. Хвостовым, чьи «хладные» оды были мишенью для острот молодых литераторов. Герою неожиданно является овеянная скабрезной славой тень И. Баркова, поэта, известного своим непечатным творчеством. Выход его эффектен, «со спущенными штанами» и сияющими сквозь ночь «очами». За помощь он ставит лишь одно условие: «пиши в часы досужны!», чтобы имя Баркова не было забыто. Следующая строфа – вновь издевка над почтенными сочинителями тех лет (Бобров, Шихматов, Палицын). «Прокляты Аполлоном»: как бездарности, «бессмысленные поэты». Вдохновленный герой «стал ходить из края в край» (понятно, что по кабакам) с одами И. Баркову.

Роковой ошибкой его было заглянуть в женский монастырь со своим «гудком, смычком». Там его живо пленили, особенно «проклятая старуха», игуменья. Кстати говоря, сам автор монастырем звал Лицей, себя же – чернецом в нем. Итак, подготавливается погибель вдохновенного певца: «будешь каплуном» (раскормленным кастрированным петухом). Подавленный, он вновь лишается главной силы. Опять является величественный Барков в голом виде и предлагает последнее средство: «дрочися!» Теперь «острый ножик» герою не страшен. Он радостно выходит в мир, поддерживая штаны и декламируя стихи о самом главном. В этом месте юный поэт прощается с читателями: «друзья, кончается баллада». В основе стихов – пародия на высокий штиль «Громобоя» В. Жуковского, оттого возвышенная, архаичная лексика сочетается с непристойностью темы и образов. Высмеивается жанр видения, И. Барков выступает как Муза, посланник Феба и ада. Многочисленные живые авторские отступления с восклицаниями и переживаниями за нелегкую долю Ебакова. Забавный образ поэтов, сочиняющих ночью вирши под водку. Рефрены (например, в сценах явления И. Баркова). Монастырь как рассадник разврата, а не святости – типичные воззрения европейской и русской потаенной литературы, вольтерьянства. Впрочем, о мирском духе в части монастырей с тревогой писали и богословы того времени. Каскад перечислений, эпитетов (битвы рьяной, жрец ретивый, бешеным попом), сравнений (как столб, будто плешь, как злак), инверсия (зарделись щеки), диалоги, призывы, фразеологизмы (как в масле сыр), апострофа (о, вид), глагольные рифмы, обращения к читателю.

В «Тени Баркова» А. Пушкина непристойный бурлеск сочетается с элементами плутовского романа и сатиры.