Стихи / Бродский Иосиф

Иосиф Бродский — На смерть Жукова аудио

Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп:
в смерть уезжает пламенный Жуков.

Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
как Велизарий или Помпей.

Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними? «Я воевал».

К правому делу Жуков десницы
больше уже не приложит в бою.
Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы,
но возвращались в страхе в свою.

Маршал! поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.

Анализ стихотворения «На смерть Жукова» Бродского

Иосиф Александрович Бродский уже в эмиграции в стихотворении «На смерть Жукова» изложил свой взгляд на личность полководца и его вклад в историю.

Стихотворение написано в 1974 году. Его автору 34 года и он уже пару лет как выдворен из СССР как элемент нежелательный и антисоветский. Это не помешало ему из Голландии откликнуться на смерть маршала Г. Жукова. По жанру – подражание классическим одам на смерть, по размеру – дольник со сложной рифмовкой, 5 строф. Лирический герой – автор. Сам поэт давал высокую оценку классицистам XVIII века, эти стихи написаны в манере оды «Снигирь» Г. Державина на кончину А. Суворова. Сходство формы и образов, однако, не порождает сходства смыслов. И. Бродский хотел объективно отразить свое субъективное отношение к покойному, стране и политическому строю, которым он служил. Поэт видел кадры с телетрансляции церемонии. Начало 1 строфы похоже на репортаж с места событий. Однако поэт умышленно вводит несуществующие детали: вижу труп. Помимо сомнительного по эмоциональной окраске (в данном контексте) слова «труп», следует сказать, что «в смерть» уезжала уже урна с прахом. Во 2 строфе на стыке первых двух строк игра смыслов: многие пали (затем возникает пояснение «стены»). «О Ганнибале»: сравнение с древними из арсенала Г. Державина. Третья строфа обличительна. По воспоминаниям самого полководца, ряд согласованных в верхах операций были спорными и повлекли за собой гибель множества солдат. Поэт называет «полным провалом» его смерть в «штатской кровати». «В адской области»: эту строку принято трактовать двояко. Впрямую, и тогда автор отводит место маршалу и его армии в аду (например, потому что они служили коммунистическому государству, были его силой), и нейтрально, если считать «ад» за «аид», то есть, просто загробный подземный мир времен античности, образы которой повсеместны в поэзии классицизма. И все же автор не стал отправлять его в Элизиум. «Что он ответит» там солдатам? В 4 строфе – обращение к мертвому: спи! Он иронизирует: смело в чужие столицы, в страхе в свою. В финале еще одно почти властное обращение: маршал! Поэт утверждает, что и его неоднозначную эпитафию, и «прахоря» самого покойного («сапоги» на криминальном арго) «поглотит Лета» (то есть, забвение). «Все же, прими их»: здесь уже дрогнувшая интонация. «Родину спасшему»: автор вполне искренен. Он благодарен за оборону Ленинграда (поэт сам с родителями был в городе), за низвержение Л. Берии. «Вслух говоря»: есть что сказать и не вслух, а про себя. Заключительные строки – очередная отсылка к Г. Державину. Эпитеты: замерших, пламенный, жалкая. Олицетворение: плачущих труб. Инверсия: уезжает Жуков.

В лирике И. Бродского, в ее форме и содержании, нередки аллюзии на творчество поэтов времен классицизма.